ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ

Тексты осетинского фольклора, зафиксированные Г. А. Дзагуровым, представляют большой интерес для специалистов, так как записывались от лучших сказителей на протяжении большого временного отрезка. Комментируемый нами текст по своей жанровой принадлежности является легендой (фабулатом) и публикуется впервые. В нем фигурируют два самостоятельных персонажа — Елиа и Хуари-Уацелиа, которые, как считает ряд исследователей, являются вариантами одного и того же сакрального образа Громовержца осетинской традиционной веры. В то же время в осетинской (дигорской) традиции зафиксировано разделение «полномочий» Елиа и Уацилла; Уацилла — покровитель урожая, Елиа — Бог-громовержец, что и отражено в публикуемом тексте легенды «Елиай фурт (Сын Елиа)». Легенда имеет назидательный и этиологический характер. В ней говорится о том, как был установлен новый жизненный уклад, при котором нельзя не работать, данный людям сакральными образами осетинской традиционной веры. Что касается функционирования обозначенных сакральных образов в других жанрах фольклора на современном этапе, то, например, в устных рассказах о святилищах, посвященных Елиа и Уацилла, рассказчики считают эти имена вариантами имени одного и того же сакрального образа. Публикация текста легенды способствует уточнению семантики сакральных образов осетинской традиционной веры и персонажей осетинского фольклора: Елиа и Уацилла.

Ключевые слова: легенда, фабулат, осетинская традиционная вера, сакральный образ, Елиа, Уацилла

Тексты осетинского фольклора, собранные Г. А. Дзагуровым, хранятся в Научном архиве СОИГСИ и представляют большой интерес для российской и мировой науки. Как пишет сам Дзагуров в предисловии к сборнику осетинских сказок [1], он был знаком с осетинским народным творчеством с детства, и эту любовь ему привила его бабушка. В последующие годы мечта собрать как можно больше осетинских фольклорных текстов не покидала его: «Самостоятельно овладев осетинской грамотой, я в 1904‑1905 гг. записал около двух десятков дигорских сказок, но записи эти не сохранились, кроме одной, которая записана от сказочника С. Б. Барсагова…Собирание родного фольклора я уже тогда считал долгом служения родному народу….В студенческие же годы я осуществил свое заветное желание и в 1909 г. приступил к собиранию и записи памятников дигорского народного творчества. За две недели пребывания в своем родном селе я успел записать целый ряд нартовских и других сказаний от дигорских народных сказителей и певцов — Дзараха Саулаева (Дзараха Саулати), Сабе Медоева (Сабе Мудойти) и его сына Баззе Медоева (Баззе Мудойти)» [2, 9].

Елиа — сакральный образ осетинской (дигорской) традиционной веры (второй после Хуыцау, если мы будем считать это имя вариантом имени Уацилла). Его образ и образ святилищ, посвященных ему, фигурируют в разных жанрах осетинского (дигорского) фольклора. Например, в тексте устного рассказа об обряде вызывания дождя современного осетинского (дигорского) фольклора рассказывается о таких святилищах в Дигорском ущелье:

«…уациллатан (множественное обозначение осетинского Громовержца Уацилла. — Д. С.) молились во многих местах… вот тебе Камынты Уацилла… выше его Мастынонух, Елия Мастунонуха, здесь — Халханыг, а здесь — Елия Мастунонуха… Вот прямо пойдешь и Ханаза

Уацилла… Еще прямо пройдешь — Елия Ахсауа, молятся также Самцу Фаснала, но основное (святилище)1 — посвящено елиям, а вон там ущелье елиев, и…ему режут козленка. И его (?) туда несет, и из его шкуры делают флаг. Из шкуры козленка делают что-то, похожее на флаг. Если можно, то белый»2. В приведенном отрывке Уацилла и Елия фигурируют одновременно, и рассказчик считает их одним образом. Так же считали и В. Ф. Миллер [3, 240-241], Гатиев Б. [4, 29], В. И. Абаев [5, 314-316]. К. Е. Гагкаев добавляет к названным именам «Цоппай» и говорит о «тройном обозначении этого верховного божества» [6, 121-122]. В. С. Уарзиати [7] и Г. А. Дзагуров также считают Уацилла и Елиа одним и тем же образом. Г. А. Дзагуров в комментарии к сказке «Бог, Хуари-Уацелла, Уасгерги и бедняк» пишет: «Уацелла, Хуари-Уацелла, Елиа (диг.), Уацилла, Хоры-Уацилла (ирон.) — в осетинской мифологии божество плодородия, урожая, грома» [1, 469-476]. А. А. Туаллагов приводит следующие названия опять же одного из «главных высших духов», Уацилла:

Уачилла, Уацелиа, Уацелла, Уацеллæ, Елиа, Уорс Елиа [8, 233].

В комментируемом тексте Елиа и Хуари-Уацелиа — функционально различные персонажи, каждый со своей ролью в повествовании. Елиа обращается к Хуари-Уацелиа для того, чтобы решить вопрос, связанный с земледельческим трудом. Как отмечает Т. А. Хамицаева, и в осетинской (дигорской) обрядности на них были возложены различные функции: «Семья собиралась вокруг накрытого стола, хозяин дома с треугольным пирогом (сæфсат) в одной руке, с чашей пива в другой произносил молитвословие, в котором вначале славил бога, затем обращался с просьбой о хорошем урожае к божествам: Уацилла — покровителю урожая, Елиа — богу-громовержцу, Хуарелдару — духу-покровителю злаковых растений» [9, 185-186]. В иронской среде песни, посвященные Елиа, записаны в 1937 г. Е. Е. Бараковой в с. Цамад [7].

По своей жанровой принадлежности комментируемый текст является легендой (фабулатом), так как ее персонажи являются сакральными образами осетинской традиционной веры. Легенда имеет назидательный и этиологический характер, поскольку в ней рассказывается об установлении нового жизненного уклада, при котором нельзя не работать. Помимо констатации антропоморфности сакральных образов в фольклорном тексте, мы можем отметить как закономерность, в частности, осетинского (дигорского) фольклора большую сохраняемость во времени особенностей картины мира в фабулатах [10]. Текст легенды и его перевод на русский язык публикуется впервые, а интерпретации рассматриваемых образов на протяжении более чем столетия отражают развитие осетинской фольклористики.